adaid.ru

В этих условиях выделить хиноны галловой кислоты или ее эфиров в чистом виде, пригодном для самого непродолжительного хранения и экспериментального изучения, оказалось невозможно. Современная аналитическая химия попросту не располагает достаточными средствами для решения этой задачи.Пришлось пойти по другому пути. В составе соли галловой кислоты, с которой мы работали и получили радиозащитный эффект, обратимо окисленные примеси составляли, как уже говорилось, незначительную примесь. Если защитный эффект препараты давали в дозе 60 мг/кг веса, то из этого количества на долю примесей приходились, вероятно, доли грамма.

Чтобы ввести такую дозу хинонов животным, был поставлен такой опыт. Растворили галлат натрия в солевом растворе, соответствующем концентрации солей в крови, в количестве 0,1 мг/см3. Благодаря присутствию растворенного кислорода и слабощелочной реакции среды легко совершается обратимое окисление препарата в хинонную форму. Можно было рассчитывать, что за 24 ч хранения раствора практически все молекулы препарата успели окислиться.

С другой стороны, при малой концентрации галлата в растворе процесс дальнейшей окислительной конденсации хинонов не мог иметь существенного значения. Если бы все же такой поликонденсат образовался, он должен был выпасть в осадок. Через сутки хранения осадка в растворе не оказалось, а сам он имел характерную для хинонов зеленую окраску.

Введение подопытным мышам такой хинонной формы препарата в количествах от 0,05 до 5 мг/кг веса не дало никакого противолучевого эффекта.Наиболее демонстративный опыт заключался в том, что через раствор галлата натрия (30 мг/см) в стеклянной колбе определенной формы и размеров продували воздух с постоянной скоростью (1—2 л в минуту) и по мере его окисления пробы из этого раствора брали и вводили мышам непосредственно после их облучения в смертельной дозе. Все было постоянным в этом опыте: и скорость прокачивания воздуха (в части опытов пользовались вместо него чистым кислородом), и сроки взятия проб, и состав дистиллированной воды, используемой для растворения препарата (колебания в количестве ионов металлов в ней могли бы повлиять на скорость окисления), и величина пузырьков воздуха.

Различались только между собой пробы препарата, взятые в разные моменты окисления: чем дольше оно продолжалось, тем более зеленым становился раствор. Интенсивность окраски линейно возрастала на протяжении трех часов продувания воздуха, следовательно, так же нарастало и количество хинонов.

Несмотря на соблюдение максимально возможной повторяемости экспериментов, темп окисления в разных опытах все же несколько, видимо, отличался. Но общая закономерность, выявившаяся в этом исследовании, была совершенно надежной и очень красноречивой.

Пробы препарата, окисленные пятиминутным продуванием воздуха, давали максимальный противолучевой эффект: после введения такого препарата облученным мышам выживала половина из них. Контрольные животные, облученные в той же дозе, но не получавшие препарата, погибали все. При увеличении длительности окисления до 15, 30, 45, 60 мин противолучевая активность препарата закономерно падала, достигая нуля обычно после часа продувания воздуха. Препарат, окисленный более длительно (120—180 мин), приобретал уже токсические свойства, усугубляя тяжесть лучевого поражения.

Это проявлялось в сокращении средней продолжительности жизни облученных мышей.Можно было думать, что все дело в концентрации хинонов. Если судить по интенсивности окраски, доля исходного препарата, окисленного до стадии хинонов, действительно возрастает по мере окисления.

Возможно, количество хинонов во вводимой дозе препарата после 1—3 ч окисления оказывается чрезмерно большим, токсическим для организма. Но тогда, уменьшив дозу вводимого препарата в 2 или даже 4 раза, мы должны были бы добиться возврата защитного эффекта. Такие опыты были поставлены.

Уменьшенная доза препарата была чуть менее токсичной, но не спасала от гибели ни одну облученную мышь.