adaid.ru

Результаты лечения тяжелораненых можно видеть также из свидетельства И. Е. Дядьковского, выданного им поручику Мирковичу 10 января 1813 г. В свидетельстве указано, что Миркович «по получении им 26-го августа ядром раны в заднюю часть правого бедра, так, что большая часть сгибающих колено мышц были, начиная от подколенной чашки до седалища, вырваны, лечим был мною в Рязани по 10-то генваря, по окончании коего лечения оказалось, что нога хотя и действовала при хождении, однако столько еще слабо, что он никак не может вступить в службу, разве только по прошествии довольного времени, в которое ослабленные мышцы могут более укрепиться.»1Таких примеров можно привести немало. Они убедительно подтверждают, что уровень развития медицинской науки в отношении лечения раненых в России стоял выше, чем во Франции. Неверно утверждение проф. Левита о том, что «в конце XVIII и в начале XIX в. ампутация была одной из самых частых операций, ее производили нередко даже при простых переломах, конечности ампутировали на поле битвы без учета показаний.

В этом сказалось, очевидно, влияние французской школы хирургов, которые долгое время оставались поклонниками первичных ампутаций».2 Во Франции это действительно обстояло так. Там упорно держалась «устаревшая традиция о необходимости в армии главным образом хирургов, а не медиков, соответствующая реформа военно-медицинского образования запаздывает почти до половины XIX в».3Другое положение сложилось в России. Русские врачи не были, конечно, оторваны от западноевропейской Медицины, все достижения и открытия активно использовались в практической работе. Однако в отношении методов лечения ранений, как и во многих других областях медицинской науки, русская медицина не стала придатком иностранной, а шла своим собственным путем, основанном на сочетании хирургии с анатомией и физиологией.

Вместе с тем было бы ошибочным считать, что русская военная медицина 1812 г. имела какую-то определенную доктрину по лечению раненых, указаниям которой следовали бы русские врачи.Никакой доктрины, конечно, не было и в то время быть не могло.

Наряду с применявшимся сберегательным методом лечения, существовал и метод ампутации. Штаб-лекарь В. П. Острогорский, бывший в 1812 г. студентом 3-го класса в Егорьевском госпитале под руководством штаб-лекаря Григорьева, смело производил ампутации рук и ног. Однако он же одновременно сообщает, что в Касимовском госпитале он под руководством Дуссина научился лечить «большие раковидные и гнойные раны с переломами костей и их осколками, глубокие плечевые фистулы и язвы»4 и об ампутациях не упоминает.

Показаниями к ампутации являлись «обширнейшие раны икры и ляжки, в коих мягкие части совершенно разрушены и расстроены, кости сокрушены, сухие жилы и нервы поражены».5Качественное изменение гноя к худшему, наличие сильного зловония при повреждении кости также считали показанием к ампутации. Однако и при этом не допускался механический подход.При предсказании исхода лечения учитывалось сложение и настроение больного.

«Сложение больного много имеет вляния на ход и добропорядочное состояние раны: в здоровом теле раны заживают скоро и благополучно».6 «Душевные страсти, как-то: боязнь смерти, тоска по родине (Nostalgia) и проч. «ухудшают предсказание «при наилучшем состоянии раны».* * *1. А. Г. Лушников. И. Е. Дядьковский и клиника внутренних болезней первой половины XIX века. М. 1953,2. Энциклопедический словарь военной медицины, т. 5, стр. 882.3. Военная энциклопедия.

1911, т. 6, ст. «Военно-санитарное дело в армии».4. Щукин П. И. Бумаги, относящиеся до Отечественной воины 1812 г., М., 1897, ч. III,5. Л. Я Нагумович. Руководство к лечению огнестрельных ран. 1822,6. Там же,