adaid.ru

Для характеристики условий эвакуации достаточно вспомнить, что с момента вторжения наполеоновских войск 24 июня и до битвы под Смоленском, где удалось соединиться армиям Барклая и Багратиона, прошло немногим больше месяца. Все это время наши войска отступали, ведя непрерывные арьергардные бои. При этом вместе с армией уходило и население, угоняя скот, зарывая или уничтожая продовольствие.Поэтому естественно, что не только после первой перевязки, но и после операции раненые быстро двигались вместе с армией по направлению к Москве.

Лишь часть особенно тяжело больных оседала в госпиталях и у населения соседних губерний. Главная причина оставления тяжелейших раненых заключалась в том, что они нуждались в полном покое и при транспорте того времени и неблагоустроенных дорогах не могли выдержать длительной эвакуации на многие сотни верст. Эвакуация для этой группы раненых была категорически запрещена и законодательно.

В «Положении для военно-временных госпиталей» прямо записано: «не должны перевозиться лица, коих перемещение сопряжено с опасностью» (§ 84, 85).Узаконение этого положения было основано на практике мирного времени, когда при переходе войск из одного места в другое тяжелобольные всегда оставались на месте на попечении уездных лекарей или в близлежащих госпиталях.1В условиях военного времени положение, конечно, менялось. Командование стремилось вывозить всех раненых и не оставлять их на территории, занимаемой врагом. Так, например, после сражения под Витебском многие тяжелейшие раненые, в том числе после ампутации конечностей, были уложены на подводы и эвакуированы.

Однако страдания раненых были настолько мучительны, что часть из них все же была оставлена по пути следования на попечении населения. Подобное решение в условиях того времени было наилучшим, так как давало какие-то возможности к выздоровлению наиболее тяжелым раненым.

Участник войны так описывает страдания раненых, вызываемые условиями эвакуации: «Мы ехали по бревнам и кочкам. Выбои поделались ужасные; при всяком скачке тележки толчок делался в рану, и боль отзывалась жестоким образом» (Антоновский).2Штабс-капитан Ильин «был без ноги и страдал невыразимо от боли, причиняемой от мерзкой, тряской дороги, и уверял клятвою, что менее ощущал боль под операторским ножом.» 3По словам французского историка Шамбре, русскими якобы было оставлено в Можайске 10000 тяжелораненых, которых французы выбросили на улицу из занимаемых помещений и заполнили их своими ранеными.

Последние в огромных количествах были разбросаны по всем окружающим деревням вплоть до Колоцкого монастыря. В литературе утвердилось мнение об оставлении 10 000 раненых в Можайске и до настоящего времени продолжает повторяться.

И. Д. Страшун, например, считает, что вывести всех раненых из Можайска не было возможности. Он пишет: «для того, чтобы вывести всех раненых из Можайска, нужно было не менее 3000 новых подвод со свежими лошадьми.

Ясно, что их не было».4Участники Отечественной войны 1812 г. писали об этом совсем противоположное. Они уверяли, в частности, что Кутузов сосредоточил для вывоза раненых 12 000 подвод,5 что много подвод он освободил, приказав выдать войскам больше чем полагалось продуктов («перед Москвой нам вволю надавали»).6 Кутузов умолял Растопчина прислать как можно более повозок для перевозки раненых.7 В результате этих усилий из Можайска, удалось вывести всех раненых, кроме единичных, бывших в тяжелейшем состоянии.

Вполне справедливы в этом отношении слова генерал-интенданта Канкрина,. который в «отчете за войну 1812—1815 гг.» пишет:«… мы нигде почти не оставили раненых, даже из Можайска, где я был почти один, вывезены до наступления другого утра все наши раненые. На дороге учреждены были станции, и хотя скорое отступление требовало, чтобы только ускорить дальнейшее движение колонн, но раненые и на повозках получали себе пищу, часто расходились они по избам, но всегда, хотя и с великим трудом, были, вновь собираемы и отправляемы».8* * *1. П. И. Щукин. Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 г. М., 1897, ч. 9, приказ от 24 февраля 1812 г. за № 523.2. В. Харькевич.

1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вильна, 1904, вып. III,3. Там же,4. И. Д. Страшун. Русский врач на войне.

М., 1947,.5. Ф. Глинка. Очерки Бородинского сражения.

М., 1839.6. «Походные записки артиллериста», ч. 1, 1812 г. М., 1835. 7. Ф. В. Растопчин. 1812 г. в записках «Русская старина», 1889, XII,8 «Отчет за войну 1812—1815 гг.». Варшава, 1815.