adaid.ru

Населенные пункты, где скоплялись больные военнопленные, нашими войсками обходились, движение через эти пункты запрещалось, но все же контакт с ограниченными группами войск (охрана), конечно, имел место.Как одну из мер по устранению источников заразы и распространения эпидемий акад. В. В. Петров (1798—1883) предложил уборку и сожжение трупов людей и животных. В своем письме по этому вопросу он указывал на реальную опасность «от согнития многих сотен тысяч тел человеческих и лошадиных, остающихся по крайней мере 4-й уже месяц на открытых местах к во многих опустевших помещениях».1Конференция Медико-хирургической академии дважды возбуждала ходатайство о проведении в жизнь этого мероприятия, и 14 ноября 1812 г. такое распоряжение было отдано главнокомандующему в Москве, гражданским губернаторам калужскому, смоленскому и тверскому, а 19 ноября — витебскому, могилевекому и минскому.2 В связи с этим на местах были проведены большие работы по уборке и сожжению трупов.

Так, в одной лишь Москве было сожжено 11 958 трупов людей и: 12 576 павших лошадей. В Можайском уезде убрано трупов людей 56811, лошадей — 31664.

Полная уборка трупов закончилась лишь к 13 марта 1813 г.3Уже в январе 1813 г. значительно сократилась инфекционная заболеваемость. В постановлении Медицинского совета читаем: «Медицинский совет с особенным удовольствием получил известие, что число больных во многих губерниях значительно уменьшилось и что даже самые болезни не имеют уже более заразительного свойства».4Множественные источники инфекций и их широкое распространение не могли не сказаться на росте заболеваний.

Общее количество больных в армии было относительно велико. По данным Богдановича, из общего» числа потерь около 60% падает на больных.

В первый период войны на росте заболеваемости сказалось также подавленное настроение солдат в связи с отступлением. Я. И. Говоров так писал об этом:«Страх и уныние при приближении к средоточию своего отечества, тоска и горесть при виде пожираемых пламенем городов и сел… должны были иметь влияние на произведение болезней, отличных по своему характеру от обыкновенных».5Другой участник войны также отмечает отрицательное влияние на солдат продолжительного отступления.

Он говорит:«Продолжительная ретирада, столь необычная для русских, и воспоминание о беспрерывных победах французов в последние кампании невольно колебали твердость духа наших солдат. В откровенных беседах их часто назывались незабвенные имена Румянцева, Суворова».6Такие настроения, несомненно, имели место, но существенного влияния на рост заболеваемости они, конечно, оказать не могли.

Несмотря на весьма неблагоприятные условия в начале войны и значительные потери, русская армия была в основе своей крепкой и здоровой. Со всей силой мощь русской армии проявилась с приходом на пост главнокомандующего прославленного полководца М. И. Кутузова, который верил в народ так же, как и народ в него. Он неоднократно говорил: «За одного русского я не хочу и сотни французов».Наряду с большой профилактической работой по предупреждению заболеваемости в русской армии, огромное значение имела забота М. И. Кутузова о солдатах.

Так, В. И. Никольский говорит: «Результатом… настойчивой заботы о больных самого главнокомандующего было сравнительно прекрасное состояние русской армии.

..»7Такая оценка (была справедливой, и доказательством этому может служить соотношение больных и раненых в Отечественную войну 1812 г. по сравнению с последующими войнами.Так, если в русско-турецкую войну (1877—1878 гг.) — соотношение потерь от оружия и от болезней равнялось 100 : 229, то в кампании 1812—1815 гг. оно составляло 100: 170.* * *1. ЦГИАЛ, ф. 1294, оп. 1/941, гр. 55, лл. 29—31.2. ЦГВИА, ф. 6, св. 31, д. 423, л. 5.3. В. И. Ассонов.

В тылу армии. Калужская губерния в 1812 г. Калуга, 1912.4. ЦГИАЛ, ф. 1294, оп. 1/941, 1813, св. 55 VI, л. 60.5. И. Я. Говоров.

Всеобщая история врачебного искусства и опыт краткого врачебного обозрения кампаний 1812—1815 гг. СПб.. 1818.6. «Походные записки артиллериста», ч. 1, 1812 г. М., 1835, стр. 61.7. «Труды Московского отдела русского военно-исторического общества». М., 1912, т. II.